Четвертый тост - Страница 72

А это, мысленно признал майор, порождало необходимость принять в конце концов решение, и чем скорее, тем лучше. Проще всего – оторваться окончательно, стряхнуть их с хвоста и уходить на предписанный маршрут. Однако этот вариант чреват тем, что в оперативной зоне, где им предстоит действовать, так и будет болтаться неопознанная бражка неизвестного состава – и вновь столкнуться с ней нос к носу можно в любом месте, смотря по невезению. Что хуже, с ними может столкнуться и связной от Каюма – и, чего доброго, сгоряча получить пулю. Или угодить на допрос с пристрастием – здесь, в чистом поле, любой неизвестный заранее признается врагом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Майор решительно свернул левее, где через мутный поток был переброшен импровизированный мостик из двух потемневших бревен. За ним, не задавая вопросов, потянулись остальные. Речушка цвета ослиной мочи обмелела до предела – сейчас, весной, когда еще не пришла пора настоящих дождей, ее можно было перейти вброд, при удаче даже не зачерпнув мутной водицы в ботинки. Обернулся, прикрикнул:

– Следочки оставляйте почетче, наглядно! Кое-какие наметки уже сложились… Благо впереди, метрах в пятистах, виднелась подходящая высотка, заросшая голыми корявыми деревьями… Остановился. Когда с ним поравнялся Юрков, майор приказал:

– Валера, поставь растяжку прямо перед мостиком, когда пройдем, конечно. А «тараканов» набросай в воду, по обе стороны… На том берегу – броском к высотке!

Оказавшись на другом берегу, они наддали. Обогнули высотку справа, уже стараясь не оставлять явственных следов. Майор обернулся:

– Костя, Доктор, Виталик! Уходите вперед, в ту сторону. Ищите подходящее местечко для «встречного танца»! Погнали!

И, тяжко выдыхая, бегом стал взбираться вверх по склону, жестом приказав Леше следовать за ним. Выбрал подходящее местечко у выворотня, залег, поднес к глазам бинокль.

Вдалеке, на пределе видимости оптики, перемещалась цепочка мелких подвижных крупинок, цветом почти сливавшихся с окружающей землей.

– Флейту свою приготовь, – сказал майор. – Расстояние по дальномеру сними…

Леша аккуратно примостил на земле ствол маузеровской снайперки – быть может, с чьей-то точки зрения и непатриотично было пользоваться импортной винтовочкой, но что поделать, если заграничные снайперки, особенно немецкие, пока что превосходили наши? Где-то в засекреченных недрах ВПК вроде бы и ковалось чудо-оружие нового поколения, но понимающие люди его пока что и в руках не держали…

– Шестьсот пятьдесят примерно.

– Возьмешь клиента? Ноженьку?

– А чего ж…

Банальность, но Леша и в самом деле казался сросшимся со своим красивым маузером в единое целое. Снайпер – не профессия, снайпер, знаете ли, призвание. Служивый-первогодок, которому отец-командир сунул в руки «драгуновку», может быть, и станет когда-нибудь снайпером. А может, и нет. Дура с оптикой еще не делает бойца мастером. И даже меткости еще мало. Нужно иметь все качества хорошего охотника – терпение, выдержку, хладнокровие и спокойствие. Нужно уметь терпеть и ждать. Нужно уметь убивать обдуманно. Вообще нужно уметь убивать – снайпер, в отличие от обычного бойца, видит глаза каждого врага, которого убивает, видит выражение лица…

И чутье, конечно. Расстояние до цели, погода, игра света и теней, положение солнца, направление ветра, скорость ветра, перемещения цели… Чутье.

В общем, Леша был снайпером, и точка. Умному достаточно, как говаривали древние на своем древнем языке.

Понемногу крупинки росли, превращаясь в крохотные человеческие фигурки. Их даже можно было сосчитать – четырнадцать. Они двигались по следу, почти не теряя его, довольно хватко и умело, прекрасно себя помня, не особенно поддаваясь азарту. Кто бы они ни были, к ним следовало отнестись достаточно серьезно.

Однообразием экипировки и вооружения и не пахло – не было у них единого источника снабжения, точно. Кто что раздобыл, с тем и щеголяет. Положительно, «махновцы»…

– Во-он, видишь? – спросил майор. – Человек со снайперкой.

Он не сказал «снайпер», поскольку, в силу вышеизложенного, склонен был полагать как раз обратное.

– Ага. «Застава-76» с глушаком. Заводская переделка из «Калаша». В Югославии был, что ли? Я его сделаю, командир?

– Вторым, – сказал майор. – Ты сначала ноженьку кому-нибудь поцарапай, когда пойдут…

– Понял.

Группа остановилась перед мостиком. Ну конечно, растяжку не так уж трудно было заметить… И не так уж трудно принять проистекающее отсюда логическое решение…

Ага, так и есть. Они поочередно двинулись к воде, собираясь переправляться вброд. Разумное решение… но не предусмотревшее некоторых хитрушек из арсенала спецназа ФСБ.

По обе стороны мосточка на дне лежали «тараканы» – небольшие мины, снабженные несколькими длиннющими усами, длиной метров пять каждый. Достаточно легкого прикосновения… опа!

Посреди речушки взметнулся грязно-желтый фонтан. Примерно через две секунды, согласно известной формуле, долетел звук взрыва. А там сработал еще один «таракан» – судя по месту взрыва, его чуть отнесло течением…

Вся кодла рванула на берег, как ошпаренная, исключая того, что дергался и бился, взметая грязную воду. Орал, надо полагать, как резаный, но крик сюда не долетал. На Памире есть какой-то особый термин, означающий расстояние, которое преодолевает человеческий голос, вспомнил майор. Евгеньев рассказывал, даже слово называл, но сейчас из памяти вылетело…

Ну, залегли, конечно, примерно половина палит в белый свет, как в копеечку. Если у них есть твердый лидер, он сейчас это безобразие прекратит… ага, судя по яростной жестикуляции, вот это лидер и есть, учтем… Тот, в речушке, дергается, сволочь, живучий, а они, конечно, не спешат за ним лезть, справедливо опасаясь разделить ту же участь. Ох, как им уши закладывает… подобное зрелище деморализует, будь ты хоть самым крутым, – именно в такие минуты четко осознаешь, что с тобой самим может невзначай произойти…