Четвертый тост - Страница 64

– А все остальное?

– То, что он на самом деле Кура Абалиев, лейтенант и танкист, уже проверено конкретно. С остальным – полный мрак, и тут уж ничего не поделать, не от меня зависит. Сам понимаешь, майор, – агентурная сеть давным-давно разрушена, восстанавливается с превеликими усилиями, документов нет, да и не везде они остаются… Что тебе объяснять? Работает он, во всяком случае, нормально. Все разы, что водил оперов на рандеву, обходилось гладко. Ваши так сами говорили. К кому вы там ходите, мне знать не полагается, а значит, и не стремлюсь знать. Главное, не было до сих пор накладок и жалоб. У тебя что, есть на него какая-то компра?

– Да нет, – ответил майор не раздумывая. – Просто хочу еще раз все сам обнюхать… Фиксируют, а? – показал он подбородком в сторону младого поколения.

– Уж это точно…

– А местные засекают выходы на встречу?

Боюсь, что да, – признался Михалыч. – Даже наверняка. И ничего тут не поделаешь – наблюдение у них отлично поставлено, а окрестности знают лучше любого из нас. Или из вас. Я в свое время докладывал эти обстоятельства, майор. Со мной согласились, что ничего тут не поделать… В любом случае, работать не мешали. Потому, надо полагать, что никакого вреда для них от этого пока что не было. Они тут прагматики по жизни, как крестьянам и положено. Не помогают и не мешают.

– А эта недавняя история с похищением может что-то изменить?

– Трудно сказать, майор. Трудно… Непонятная история. О выкупе, во всяком случае, вроде бы никто пока не заикался. Уж такое до меня дошло бы… Непонятно, – повторил он со вздохом. – Этот ихний Алхазаров, которого сцапали с сыном и племянником, – мужик битый, кому попало не поддался бы, вовремя заметил бы и отбился. Он у них тут числится среди местных крутых, не в смысле криминала, а в рассуждении жизненного опыта, зажиточности и ловкости… И вроде бы нет в окрестностях бандочек, которым он что-то мог задолжать, на хвост наступить… Непонятно.

«Еще бы, – мысленно продолжил майор. – Нет в округе других банд, кроме Джинна с братией. А Джинн с этим кишлаком никак не повязан – ни старыми счетами, ни кровной местью. Да и какая может быть кровная месть, если чеченцев у него – процентов десять от общего количества? Разве что самодеятельность чья… нет, не допустит Джинн никакой самодеятельности в ущерб делу. Р-раз – и на манер того, что было под Бихи-Юртом…»

Ну, там было немного по-другому, правда. Там Джинн самолично положил из ручника восемь человек казанских, выпускничков подпольного ваххабитского заведения, обучавшего не только теории, но и практике – с упором на подрывное дело и диверсии. Он искал агента, подозревал, что агент среди этих восьми. Вот только ирония судьбы в том, что все восемь были честнейшими ваххабитами, а тот, искомый, по имени Каюм, как раз и наблюдал это поучительное зрелище, стоя среди тех, кто был вне всяких подозрений…

– Вообще нам бы усиление не помешало, – прервал его размышления Михалыч. – Тут по автостраде в последнее время повадился муфтий Мадуров ездить, со свитою. А он, сам знаешь, тоже проходит как «социально близкий», меня задергали, настрого требуют обеспечить безопасность… а с кем? Мне всего-навсего два срочника приданы, у старлея тоже не рота… Ты не подумай, что я тебя своими проблемами гружу, просто обстановку обрисовываю как можно более выпукло…

– Да я понимаю, – сказал майор. – И спецтехники у тебя нема? Для перехватов, скажем?

Откуда спецтехника? – грустно сказал Михалыч. – Рация есть, но обыкновенная. Хорошая, правда, со скрэмблером. А так… Мне ж тут особых задач не ставят, но спрашивают, как водится, за все сразу… – Он помялся и все же предложил: – Может, по стопарю? В малой пропорции?

– Чуть погодя, – сказал майор.

Подошел Доктор Айболит и, поощренный взглядом отца-командира, доложил:

– Разместились. Все обустроено. Там вас, товарищ майор, какой-то аксакал добивается…

– Какой еще аксакал?

Авторитетный такой, – сообщил Доктор Айболит. – С приличным иконостасом. Весь из себя такой бывший советисы зэвсэгт хучин, я бы выразился…

– Ладно, шагай, – хмуро приказал майор. Глядя вслед удалявшемуся Доктору, Михалыч поинтересовался:

– Слушай, а что это у тебя этот бородатый все время на каком-то непонятном языке изъясняется?

– Потому что раздолбай, – вздохнул майор.

– Нерусский?

– Да если бы… Ну, я пошел. Встретимся попозже, если что…

Он кивнул особисту и быстрыми шагами направился к дому без крыши – как оказалось, недостроенному районному Дому культуры, начатому еще в советские времена, а потом, как нетрудно догадаться, из-за всех последующих событий оставшемуся бесхозным. Остается только удивляться, почему хозяйственные крестьяне до сих пор не растащили его по кирпичику – здесь столько полезного в справном хозяйстве…

Там уже все было обустроено, как надлежит: пулемет у крыльца, часовой, костерок под чайником на треноге, в одной комнате – судя по обширности, предназначавшейся на роль актового зала – развернули аппаратуру рэбовцы, в другой аккуратно сложены рюкзаки и боеприпасы. В третьей на покрытом брезентом ящике восседал сухонький старикан в темном костюме и белой капроновой шляпе времен Хрущева.

Возраст горского народа не всегда и определишь, но тут с одного взгляда ясно, что старик, пожалуй что, разменял восьмой десяток, – маленький, сухопарый, весь в глубоких складках морщин, но еще пытается смотреть соколом. А на черном пиджаке – действительно иконостас, и какой…

Старик прихлебывал чаек – Курловский постарался, выступая как в качестве дежурного по гарнизону, так и гостеприимного хозяина. Остальные четверо, свободные в данный момент от дел, разместились поодаль.