Четвертый тост - Страница 40

К оглавлению

40

Почти в самом конце вагона разместился Человек-Гора – полковник Степа Шагин, бывший погранец, носивший свое прозвище вполне заслуженно: когда природа его лепила, извела на Степу примерно столько же материала, сколько на двух Шварценеггеров. Огромный был человечище – и, между прочим, умнейший. Именно он не так давно кропотливейше спланировал операцию по захвату Титаника, то бишь Салмана Радуева с его знаменитой титановой заплаткой в башке. И все прошло столь ювелирно, что как нельзя лучше напоминало басню Крылова. Крестьянин охнуть не успел, как на него медведь насел… Ни единого выстрела, ни единой царапины. Немногочисленную охрану упаковали молниеносно и качественно, а сам малость обкуренный Титаник только в летящем на Москву самолете начал соображать, что вокруг происходит нечто качественно новое…

Поскольку на вагонном столике меж полковником и майором Владом красовались две пустые стопочки и вскрытая банка шпрот, даже менее наблюдательный глаз мог бы определить, что начальство тоже чуточку приняло с дороги. Правда, при комплекции Шагина обычные человеческие дозы на него абсолютно не действовали – ох, не того матерого человечища Алексей Максимыч Горький сравнивал с глыбою…

Полковник присмотрелся:

– Состояние приемлемое…

– Да мы ничего такого… – опрометчиво заикнулся кто-то, за что украдкой получил локтем в бок.

– Ну, вы – это вы… Размещайтесь. И с ходу загружайте серое вещество работою. Кто мне, не сходя с места, придумает красивое сценическое имечко для эстрадной звезды?

– Что?!

– Господа офицеры, я серьезно, – сказал Шагин. – Придумайте-ка мне быстренько красивое имечко для эстрадной певицы. Чтобы было и красиво, и звучно, и производило впечатление на всех, кто его ненароком услышит. Ну-ка, дружненько заскрипели мозгами! Я с вами не шутки шучу, пошла работа…

Глава вторая
Певица и поклонники

Утречком, после завтрака, выехали в Грозный – на самом что ни на есть прозаическом грузовике с брезентовым верхом, благодаря этой своей прозаичности не привлекавшем никакого внимания на дороге, где разъезжали в основном именно такие, да еще заправщики и БТР. Иногда попадались разноцветные легковушки, но они-то как раз казались на здешних дорогах чем-то инородным, странным, не имевшим права и оснований тут быть…

Дорога была – ухаб на ухабе сидит и ухабом погоняет. Зато человек понимающий прямо-таки отдыхал душой: во-первых, для дождей, превративших бы всю округу в липкое месиво, было еще рано, лучше сухие ухабы, чем море грязи; во-вторых, глаз радовало окружающее редколесье, просматривавшееся буквально насквозь на многие десятки метров. Середина марта, а потому – ни единого листочка. Очень скоро, через какие-то недели, этим голым корявым зарослям предстояло превратиться в густую «зеленку», что значительно осложняло жизнь военному народу, заранее представлявшему, сколько вооруженной сволочи будет разгуливать по лесам с самыми гнусными намерениями…

Впрочем, это еще не означало, что можно расслабиться стопроцентно. Следовало в оба глаза следить за голыми кронами ближайших к дороге деревьев – в последнее время душманы повадились цеплять фугасы как раз в ветвях, рассчитывая на то, что сверху никто опасности и не ждет. Из ветвей свешивается почти незаметный проводочек, и стоит его коснуться тенту машины, башне «бэхи», да просто башке примостившегося на броне бойца… Надо сказать, в первое время задумка достигла результата, но, познакомившись с новинкой, народ стал бдительнее, и подрывов теперь гораздо меньше. А можно еще, подкопав асфальтовое покрытие с одной стороны, а то и с двух, засунуть фугас туда, кропотливо уничтожив все следы, – это тоже не сахар…

Под самым городом легковушки стали попадаться чаще – в Грозный понемногу возвращались жители. Грузовик никакого внимания не привлекал, да, собственно, в кузове и не было никакого отряда «Вымпел». Там, подпрыгивая на железных неудобных лавочках, ехало довольно-таки странное сборище, несомненно, имевшее отношение к федеральным силам, но со стороны, хоть ты его три часа обозревай, ничем не выдававшее своей принадлежности к самому крутому спецназу страны.

Капитан Курловский, еще вчера объявивший, что нынче он будет ментом, восседал в застиранном серо-белом милицейском камуфляже. Точно так были облачены и Костя с Сергеем, имевшие в карманах натуральные «мурки» – удостоверения МУРа, сиречь документы прикрытия, если выражаться официальным языком. Гера по кличке Краб и четверо остальных были, в общем, непонятно кто – старенький камуфляж и тельняшки опознавательными знаками служить не могли, являя собою сугубую банальность.

Одним словом, подобных компаний, именно так одетых, по городу и прилегающим окрестностям разъезжало немерено. Единственное исключение представляла собою лейтенант Катя, в данный момент ничуть не напоминавшая ни лейтенанта женского пола, ни опера ФСБ, – но и она ничем не выдавала служебной принадлежности, скорее наоборот…

Въезд в город. Первое, что бросается в глаза, – огромная зеленая надпись на стене из бетонных блоков: ЗДЕСЬ БЫЛ КРАСНОЯРСКИЙ ОМОН. Сибирячки отметились.

А самого-то города и не было, собственно. Было лишь то, что от него осталось после двух штурмов, в которых сидящие в кузове принимали самое активное участие. Пожалуй что, груды развалин смотрелись даже как-то прозаичнее, что ли, – гораздо более жутко выглядели те дома, что оказались задетыми лишь самую малость… Обычная «хрущевка» – но на уровне третьего этажа на месте парочки окон зияет нелепая дыра. И так далее, и тому подобное. Каждому нашлось бы что припомнить, но если постоянно держать такое в голове, начнут гореть нервные клетки, а потому никто и не стремился прокручивать в памяти как впечатления четырехлетней давности, так и совсем свежие, этого года, ну их к черту, откровенно говоря…

40